31 мая 1860 г. император Александр II в Царском Селе подписал указ о создании Государствен­ного банка Российской империи и утвердил его устав. Царская подпись скрепила эти до­кументы еще в то время, когда в России господствовало крепостное право, государственные финансы были в плачевном состоянии, а проигравшая в Крымской войне Российская им­перия была обязана выполнить унизительные условия Франции и Англии по ликвидации черноморских военных баз. Создание Государственного банка стало чуть ли не первой ре­формой взошедшего на престол Александра II, после которой последовали уже отмена кре­постной зависимости, учреждение земств, суда присяжных, отмена рекрутской повинности и другие начинания.

 

  Идея о новом государственном банке, устроенном по европейскому образцу, стала вы­зревать в 1850-е гг. в кружке выпускников Александровского Царскосельского лицея, из кото­рого вышли крупные экономисты и государственные деятели: М.Х. Рейтерн, Е.И. Ламанский, В.П. Безобразов. Среди лицейской молодежи еще в 1840-х гг. распространились экономиче­ские идеи братьев Эмиля и Исаака Перейра, Мишеля Шевалье и развившееся на Западе со­циальное учение Сен-Симона. Организатором и вдохновителем экономического кружка стал академик В.П. Безобразов, который вместе другими участниками задумал учредить политико-экономическое общество.

 

  Среди участников кружка выделялся Евгений Иванович Ламанский. Поклонник фран­цузской банковской системы, он отличался глубокими знаниями и изучал банковское дело в Германии, Бельгии, Англии и Франции. По  воспоминанию продолжительное время рабо­тавшего с ним Ф.А. Юргенса, «крупная и оригинальная его личность не приспособлялась к обстановке, но давала тон той среде, в которой приходилось вращаться и действовать. Это был сильный характер».

 

  В период кризиса казенных банков 1858-1859 гг., связанного с прекращением размена кредитных билетов на звонкую монету и с большим оттоком вкладов, Е.И. Ламанский пред­ложил произвести консолидацию вкладов через выпуск 4 %-х непрерывно-доходных биле­тов. Правила, устанавливавшие порядок подписки на них, были утверждены царем 13 мар­та 1859 г. В статье «Государственные четырехпроцентные непрерывно-доходные билеты», оконченной 29 марта 1859 г., Е.И. Ламанский писал, что эта операция имеет «огромное зна­чение для развития народной промышленности». Подписка на билеты осуществлялась во всех государственных банках и их конторах. Билеты могли как приобретаться за деньги, так и обмениваться на прежние билеты. В отличие от последних, 4 %-е непрерывно-доходные билеты обеспечивали их держателю ежегодный доход в 4 %, который выплачивался в сере­дине года в два срока. Однако подписаться на них можно было, вложив в ценную бумагу не менее 250 руб., так как в этой сумме выражался наименьший номинал, обозначенный на билетах. 4 %-е непрерывно-доходные билеты были выпущены достоинством в 250, 500, 1000, 5000,10 000 и 100 000 руб. Для вкладчиков приобретение билетов было более выгодным, чем открытие срочного вклада под 3 % годовых. Как писал Е.И. Ламанский, «мера эта, бесспорно, есть первый шаг к преобразованию всей кредитной системы и к устройству новых банков взамен устарелых учреждений, более мешавших, нежели способствовавших частной пред­приимчивости». Однако на практике 4 %-е билеты не оправдали возложенных на них ожи­даний и не смогли консолидировать вклады государственных кредитных установлений - условия на их подписку не были достаточно выгодны для вкладчиков.

 

  10 июня 1859 г. по высочайшему повелению в Петербурге были учреждены комиссии по пересмотру банковской и налоговой системы. Всего их было четыре: Комиссия по преоб­разованию Государственного коммерческого банка, Комиссия по земским банкам, Комиссия по улучшению системы податей и пошлин и Комиссия по составлению правил для фабрик и заводов. Состав банковских комиссий был определен министром финансов А.М. Княжевичем. В них вошли крупные экономисты и чиновники, связанные с вопросами финансов и кредита: директор Особенной канцелярии по кредитной части Ю.А. Гагемейстер; будущий министр финансов М.Х. Рейтерн, в то время служивший в Морском министерстве, а также состоявший управляющим делами Комитета железных дорог и членом Совета Министер­ства финансов; товарищ (заместитель) министра внутренних дел Н.А. Милютин; директор Департамента мануфактур и внутренней торговли А.И. Бутовский; Г.П. Неболсин, состояв­ший при министре финансов; представитель ведомства Государственного контроля В. А. Та­таринов; ректор Киевского университета профессор политической экономии Н.Х. Бунге; член Вольного экономического общества и член-корреспондент Российской академии наук Е.И. Ламанский и др.

 

    Комиссия по устройству земских банков начала работу 25 августа 1859 г. и первый год занималась сбором сведений об устройстве ипотечного кредита в Европе и отдельных районах Российской империи (Остзейские губернии и царство Польское). Также велась ра­бота по разработке проекта типового устава подобных банков для России. С февраля 1860 г. по март 1862 г. комиссия в основном рассматривала представленные в Министерство фи­нансов проекты уставов разных кредитных обществ, в том числе Петербургского городско­го кредитного общества (утвержден Александром II 4 июля 1861 г.), который был признан образцовым.

 

  Общее заключение было составлено 7 марта 1862 г., а полный отчет о ее деятельности написал один из участников заседаний - видный экономист и государственный деятель В.П. Безобразов. Документы, отражавшие деятельность банковских комиссий, были сда­ны в архив Департамента экономии Государственного совета. Работы комиссии о земских банках вышли отдельным изданием в 1860 г. В 1876 г. экономистом Д.И. Пихно в работе «Коммерческие операции Государственного банка» были опубликованы извлечения из до­кумента «Соображения о мерах к лучшему устройству банковой и денежной системы», под­писанного участниками банковских комиссий.

 

  На комиссиях было признано необходимым решить три основные задачи:

- произвести «отверждение текучего долга», т. е. приостановить отток вкладов и кон­солидировать их;

- ликвидировать старые кредитные учреждения;

- организовать новую систему банков в России.

 

  Как было сказано в «Соображениях», «несостоятельность банков сделалась очевидной и кризис для них положительно наступил. Паллиативные меры для них недостаточны, по­тому что причины кризиса не скоропреходящие, но вытекают из самих оснований банков­ских операций... Нужно коренное преобразование всей системы, которая сама в себе таит корень зла и безвыходное положение».

 

  Банковские комиссии заседали в то время, когда вследствие кризиса казенных банков в них было прекращено производство ссуд. Императорским указом от 16 апреля 1859 г. был; приостановлена выдача ссуд под залог помещичьих имений из Заемного банка, сохранных казен, опекунских советов и приказов общественного призрения. С сентября 1859 г. выдач: ссуд под недвижимые имущества была вовсе прекращена. А для предотвращения оттока вкладов из казенных банков было издано Положение о государственных 5 % х банковых би­летах (которые были предназначены для консолидации вкладов). 10 июля 1859 г. импера­тор указал преобразовать Коммерческий банк в соответствии с «новейшими потребностями торговли и промышленности». Также предполагалось выработать проект по созданию Зем­ского ипотечного банка взамен существовавших казенных банков, занимавшихся кредито­ванием под залог населенных имений.

 

                                                                      

 

  Автором проекта о преобразовании банковской системы России был Е.И. Ламанский. Используя свои обширные знания, опыт работы в центральных банках Европы и заручив­шись поддержкой влиятельных лиц - министра финансов А.М. Княжевича, директора Кре­дитной канцелярии Ю.А. Гагемейстера и министра государственных имуществ М.Н. Му­равьева, - он представил на обсуждение комиссии свой план банковского переустройства. Этот план предусматривал создание двух государственных банков - Коммерческого банка краткосрочного кредитования и так называемого Земского банка долгосрочного ипотечного кредитования.

 

Идея создания Земского банка прозвучала еще в упомянутой статье Е.И. Ламанского, в которой консолидация вкладов путем выпуска 4 %-х непрерывно-доходных билетов рассма­тривалась как первый шаг к созданию этого кредитного учреждения. Выражение «земский банк» возникло как буквальный перевод с французского banquefonciere. Идея создания это­го банка возникла в правительственных кругах и воспринималась как новый «спасательный жилет» для дворянства. Она воплотилась в создании системы земельных банков в России и в открытии в 1886 г. Государственного дворянского земельного банка.

 

   Необходимость создания нового дворянского банка нашла отражение в работе про­фессора И.Н. Шилля «Предположения об учреждении русского Государственного или Заемного банка» (СПб., 1861). В этой явно заказной книге Шилль твердо отстаивает идею создания нового государственного банка, призванного спасти разоряющихся дворян- должников. Новый государственный банк, по мнению автора, должен был прежде всего заниматься ипотечным кредитованием дворян, находиться под контролем правительства и дворян, которые избирали его правление. Шилль выдвигал и другие требования 1 пре­кращение выпуска беспроцентных кредитных билетов, непротиводействие созданию частных банков и т.п. В целом его программа сводилась к созданию очередной льготной кассы для помещичьих трат. 

 

  Однако Е.И. Ламанский и либерально настроенные экономисты М.Х. Рейтерн и Н.Х. Бунге придерживались иного мнения. Новый банк, считали они, должен быть банком «частной деятельности и побуждения частного интереса». Государственный банк ипотеч­ного кредитования должен был организовываться, по мнению Е.И. Ламанского, по образцу Земского кредитного общества царства Польского, кредитных учреждений российской При­балтики, Германии или Франции. Это должен был быть банк, который при выдаче ссуды принимал бы во внимание «все частные и местные отличия и условия каждого залога». Он должен был создаваться по возможности с участием самих землевладельцев или в виде акционерной компании. Император Александр II покровительствовал либеральным рефор­маторам, поэтому неудивительно, что члены Комиссии по земским банкам высказались за полную свободу частного ипотечного кредита.

 

 В отношении создания нового государственного коммерческого банка члены «банков­ских» комиссий высказались за реформирование Коммерческого банка и сосредоточение го­сударственных кредитных установлений в одном ведомстве. Последнее решение было важ­но потому, что в 1850-х гг. существовало непонятное рассредоточение казенных банков по разным ведомствам. Коммерческий и Заемный банки находились в ведении Министерства финансов. Сохранные казны состояли при опекунских советах, подведомственных IV отде­лению Собственной Его Императорского Величества канцелярии. Приказы общественного призрения, производившие кредитные операции в губернских городах, входили в ведение Министерства внутренних дел. Указом от 10 июля 1859 г. и сохранные казны. | приказы об­щественного призрения были переданы в ведение министра финансов.

 

  Еще до начала заседаний комиссии Ламанский пригласил к себе на дачу в Лесной про­фессора Н.Х. Бунге и после обеда начертал ему на листе бумаги план устройства нового бан­ка, который лег в основание решений комиссии. Это была идея о создании «оборотного банка» России (Banquedecirculation) наподобие Банка Франции, то есть банка, проводившего коммерческие операции и в то же время осуществлявшего регулирование денежного обра­щения.

 

  Идею такого банка Ламанский почерпнул из своего заграничного путешествия 1857— 1858 гг. Находясь во Франции, он, возможно, встретил дружественный прием у Шарля Вер­на, который, в свою очередь, в должности заместителя управляющего Банком Франции посетил Россию в 1847 г. Тогда, решая вопрос о приобретении российским правительством французской ренты, он ознакомился с деятельностью Коммерческого банка и представил министру финансов Ф.П. Вронченко предложения об улучшении его работы. Они каса­лись увеличения объемов учетной операции банка, уничтожения института маклеров, от­ветственных за прием векселей, отмены лимитов вексельного учета, уменьшения учетного процента. Верн предлагал приблизить учетную операцию в коммерческом банке к нормам Банка Франции: отменить «привязанные» к купеческим гильдиям лимиты и институт по­средников в вексельном учете, понизить процентые ставки по кредитам и увеличить число директоров от купечества, а также ввести операцию ведения текущих счетов. При этом Верн не акцентировал внимание Вронченко на акционировании банка по подобию Banque de France. Эти предложения встретили резкую отрицательную реакцию российского министра финансов, который, доложив о них Николаю I, заручился одобрением последнего ничего не менять в работе Коммерческого банка.

 

  Скорее всего, Верн в беседе с Ламанском упомянул об этом проекте, а знакомство с дея­тельностью BanquedeFrance окончательно убедило Ламанского в необходимости преобразо­вания Коммерческого банка по французскому образцу.

 

  Как известно, комиссия возложила на Ламанского практическое воплощение выдви­нутых им идей по внедрению 5 %-х банковских билетов и составлению нового устава для создаваемого кредитного учреждения. Его было решено назвать Государственным банком. Хотя официально декларировалось, что Государственный банк является преобразованным Коммерческим банком, это было уже новое кредитное учреждение, основанное на новых на­чалах. Его решено было открыть по завершении процесса консолидации вкладов, упразднив существовавшие казенные банки.

 

  По воспоминанию Ламанского, ему поручили работать над проектом устава Государ­ственного банка во второй половине 1859 г. и в начале 1860 г. Он взял за основу нового устава статут Банка Франции, считая, что кредитная система Франции была по тем временам са­мой передовой в Европе. Это была система, пронизанная духом CreditMobilier, находившим сочувствие в России. Банк CreditMobilier, основанный братьями И. и Э. Перейра, наиболее полно воплощал взгляды на кредитное учреждение как орган, способствующий развитию национальной промышленности.

  Ламанский понимал, что воплотить идею CreditMobilier в настоящих условиях России невозможно. «Моя логическая голова, - вспоминал он, - удерживала меня от чрезмерного восхищения возвышенными, но оторванными от жизненной действительности теория­ми».  Поэтому за основу проекта был взят созданный еще при императоре Наполеоне I статут Банка Франции, который тем не менее по своим идеям был новым для российской госу­дарственной кредитной системы. К созданию государственного банка на новых принципах подталкивала сама жизнь  известно, что в том же 1859 г. московское купечество обратилось в Министерство финансов с запиской, в которой обосновывалась необходимость передачи Коммерческого банка акционерной компании с участием правительства. Помимо Ламанского проекты об акционировании Коммерческого банка предоставили Н. Новосельский, А. Веймарн, Е. Гаспарини, Р. Клеменц и торговый дом «А. Жадимировского сыновья».

 

  Более полно первоначальный проект Ламанского о создании Государственного банка отразился на страницах проекта восстановления денежного обращения, написанного им в ноябре 1861 г. Государственный банк, по его словам, - это банк «исключительно торгового значения», создание которого будет способствовать восстановлению нарушенного во время Крымской войны денежного обращения.

 

  В преобразовательных идеях Ламанский пошел дальше Верна. Новый банк, по мнению этого российского экономиста, должен был получить максимум самостоятельности. Он дол­жен был быть изъят из ведения Министерства финансов и передан в ведение Совета государ­ственных кредитных установлений. Состав совета необходимо было расширить членами от правительства, дворянства и купечества, что должно было придать его решениям большую демократичность.

 

  Новшеством Ламанского была идея государственно-акционерной компании приме­нительно к банку. Акционерная компания вносила в основной капитал Государственного банка 20 млн руб., присоединяемых к основному капиталу, выделенному государством. Управляющий, его заместитель и шесть директоров должны были назначаться правитель­ством из акционеров, а другие шесть директоров  избираться самими акционерами. Соглас­но проекту, в состав высшего органа управления банком  правления - входили по два члена от правительства, дворянства и купечества, которые получали полномочия директоров.

 

  Государственному банку предполагалось передать эмиссионное право - право выпу­ска банкнот и беспроцентных банковских билетов. При этом, как считал Ламанский, банк может производить эмиссионные выпуски только в двух случаях - «или в обмен за приноси­мое золото и серебро, или в обмен краткосрочных торговых бумаг и векселей, принимая их в учет на три или на шесть месяцев» (т.е. только в том случае, если эмиссия бумажных денеж­ных знаков обеспечена металлическим фондом или ликвидными активами (требованиями) банка). Исследуя зарубежный опыт, он пришел к выводу, что при таких условиях воз­можно установить свободный размен бумажных денег на звонкую монету.

 

  Однако Ламанскому не удалось полностью реализовать свой проект. После представле­ния министром финансов А.М. Княжевичем в Государственный совет проекта устава (30 апре­ля 1860 г.) 6 мая 1860 г. была создана комиссия из Соединенного присутствия Департамента государственной экономии и Комитета финансов. Ее возглавил граф К.В. Нессельроде.

 

  Комитет финансов скептически отнесся к «новациям» Е.И. Ламанского и отказался до­пустить к управлению Государственным банком акционеров, сохраняя за ним характер го­сударственного учреждения. Также банку не было предоставлено право эмиссии банкнот. По словам автора первоначального проекта устава, план был видоизменен ввиду того, что «представлял собою слишком резкий переход от прежнего строгого казенного кредитного учреждения к частному банковскому предприятию».

 

  Текст видоизмененного устава Государственного банка был отпечатан и разослан в крупные города империи. В Петербурге он был оглашен купечеству - главным образом ино­странным купцам, которые были хорошо знакомы с вопросами кредитования. Исправлен­ный согласно поступившим замечаниям проект устава был одобрен министром финансов и внесен на рассмотрение Государственного совета.

 

  Устав банка удостоился утверждения императора 31 мая 1860 г. одновременно с подписа­нием указа об учреждении Государственного банка. Согласно статье 4 указа, он был преобразо­ван из Коммерческого банка, в котором по указу от 26 декабря 1859 г. сосредоточилась вкладная операция, закрытая во всех остальных государственных кредитных учреждениях. банк упразднялся с передачей всей бухгалтерии в петербургскую Сохранную казну за). На Государственный банк была возложена ликвидация счетов дореформенных банков.

 

  Она проводилась на средства Казначейства - на выделяемые им деньги или казначейские про­центные обязательства с правом банка обращать их в наличные деньги продажей на бирже.

 

  По остаточному балансу Государственному банку передавались все вклады государ­ственных кредитных учреждений (ст. 5, 6 указа), а также кассы и залоги Коммерческого банка (ст. 8 указа). Также к нему переходили обязанности Коммерческого банка оплачивать купоны 5 %-х банковых билетов и возвращать капитал по ним, а также возвращать вклады с процентами из ликвидированных казенных банков (ст. И, 12 указа). На покрытие этих рас­ходов банку передавались выплаты заемщиков по ссудам и выплаты по долгу Казначейства и казенных учреждений, прежде выплачивавшиеся Коммерческому, Заемному банкам, со­хранным казнам и приказу общественного призрения (ст. 17,18 указа). Ссуды, выданные из упраздненных банков Казначейству, соединялись в один общий счет долга Казначейства Государственному банку (ст. 14 указа). Кроме того, Государственный банк принимал на се­бя обслуживание всего внутреннего государственного долга (ст. 15 указа). Экспедиция госу­дарственных кред итных билетов, учрежденная на завершающем этапе денежной реформы графа Е.Ф. Канкрина в 1843 г. и ведавшая эмиссией и заменой кредитных билетов, присоеди­нялась к Государственному банку (ст. 7 указа).

 

  Основной капитал Государственного банка определялся в 15 млн руб. и был передан из капиталов Заемного и Коммерческого банков. Резервный капитал назначался из средств каз­ны в размере 1 млн руб. с последующим его доведением до 3 млн руб. путем капитализации части прибыли.

 

  Операции Государственного банка, определенные в уставе, решено было вводить по­степенно, «сперва в самом банке, а затем в банковых конторах по ближайшему усмотрению министра финансов с объявлением к общему сведению правил о производстве банковых операций» (ст. 9 указа). Предполагалось увеличить филиальную сеть банка: «Об открытии новых банковых контор в городах, имеющих важное значение во внутренней торговле и промышленности, министру финансов войти в ближайшее соображение и представить на утверждение Наше установленным порядком» (ст. 10 указа).

 

  Ламанский, говоря о статуте Банка Франции как о прототипе устава Государственного банка 1860 г., имел в виду не утвержденный императором вариант устава, а его первоначаль­ный проект, разработанный в 1859 г. и предусматривавший создание банка в виде акцио­нерного общества с правом выпуска банковских нот. Утвержденный императором вариант устава был значительно «смягчен» и приближен к уставу Коммерческого банка, который, как и Государственный банк, задумывался как банк краткосрочного кредитования.

 

  Согласно уставу 1860 г., целью Государственного банка было «оживление торговых обо­ротов» и «упрочение денежной кредитной системы» (ст. 1). Целью же Коммерческого банка по уставу 1817 г. объявлялось «лучшее облегчение коммерческих оборотов и платежей». Под коммерческими оборотами в это время подразумевались прежде всего торговые обороты. Поскольку Коммерческий банк функционировал одновременно с Ассигнационным банком, на который была возложена задача регулирования денежного обращения, то Коммерческий банк учреждался именно как банк кредитования торговли. Ламанский хотел совместить в уставе Государственного банка обе эти задачи. Для этого к нему была присоединена Экспе­диция государственных кредитных билетов, остававшаяся непонятным придатком к банку, которому в 1860 г. так и не было дано право выпуска банковских билетов. По этому поводу современник Ламанского экономист В.К. Гольдман писал, что соединение Государственно­го банка с Экспедицией государственных кредитных билетов представляется непонятным, тем более в той связи, что Государственный банк не был выведен из-под строгого государ­ственного подчинения. Да и сам Ламанский ввиду половинчатости реализации составлен­ного им проекта вспоминал, что самостоятельность банка была обещана только на бумаге280. Присоединение Экспедиции государственных кредитных билетов он считал переходным периодом к предоставлению Государственному банку эмиссионного права. Отныне выпу­ски государственных кредитных билетов на покрытие государственных расходов записыва­лись в счет долга Казначейства банку.

 

  Относительно выделения средств казны на капитал Государственного банка необходи­мо заметить, что сумма в 15 млн руб. была выделена в основной капитал Государственного банка (ст. 2), в то время как Коммерческому банку по манифесту от 7 мая 1817 г. было выделено из казны 30 млн руб. «в оборотный капитал», т. е. как первоначальные кредитные ресурсы Таким образом, выделение из казны средств на капитал Государственного банка имело це­лью обеспечение его устойчивости, гарантию исполнения им своих обязательств, в то время как Коммерческий банк использовал выделенные казной средства для раздачи ссуд купцам. Собственно, оборотный капитал Государственного банка образовывали привлеченные сред­ства, до 1890-х гг. состоявшие преимущественно из текущих счетов и вкладов учреждений и частных лиц. Основной капитал в 15 млн руб. был несравненно малым по сравнению с разме­рами оборотов Государственного банка. Несмотря на то что с 1865 по 1868 г. он был увеличен до 20 млн руб. посредством перечисления 5 млн руб. из резервного капитала, ситуация не изменилась. Незначительный размер уставного капитала вызывал многочисленные упреки экономистов, считавших, что он должен быть увеличен для большей устойчивости банка (А.Н. Гурьев, Н.С. Петлин, В.Т. Судейкин, Л.Н. Нисселович).

 

  Статья 3 устава 1860 г. определяла порядок использования полученной по банковским операциям прибыли. Прибыль шла на погашение внутреннего государственного долга, а также на составление резервного капитала для покрытия убытков по банковским операци­ям и определялась дважды в год. Согласно статье 5, от 3 до 5 % прибыли с утверждения в Сове­те государственных кредитных установлений по представлению министра финансов могли отдаваться на премии служащим Государственного банка. Похожим образом распределение прибыли декларировал устав Коммерческого банка 1817 г., который предусматривал ее ис­пользование на покрытие убытков банка (ст. 9) и отделение некоторой части ее на «награж­дение всем чинам Правления и другим чиновникам банка по уважению трудов каждого из сих последних» с назначения императора по представлению министра финансов (ст. 101).

 

  Статья 8 устава Государственного банка декларировала неприкосновенность вкладов, а статья 9 гарантировала, что ни вклады, ни собственный капитал банка не могут обращать­ся на государственные расходы. Аналогичные гарантии содержала статья 10 устава Коммер­ческого банка 1817 г. Статья 6 того же устава запрещала облагать вклады и капиталы Коммер­ческого банка налогами.

 

  Ламанский в уставе 1860 г. четко разграничил операции Государственного банка на две категории - «обязанности, возлагаемые на банк со стороны казны» и собственно коммерче­ские операции, такого деления в уставе Коммерческого банка 1817 г. не было. Однако опера­ции Государственного банка по поручению, или «за счет», казны  выплата процентов и возврат капитала по вкладам бывших кредитных установлений, выплата процентов по 5 %-м банковским билетам, обмен и размен кредитных билетов I не были присущи Коммерческо­му банку. До создания Государственного банка обмен и размен денег производились глав­ным образом в казначействах.

 

  В отличие от устава Коммерческого банка, устав Государственного банка расширял круг банковских операции и приближал его к кругу операции Банка Франции. Коммерческий банк занимался исключительно приемом вкладов, учетом векселей, выдачей подтоварных ссуд, (под товары российского производства) и переводом сумм. Помимо этих операций Госу­дарственный банк по уставу 1860 г. мог проводить операции с государственными ценными бу­магами - «приобретать за свой счет и продавать государственные процентные бумаги» в сумме, не превышающей сумму его собственного капитала (ст. В). Кроме векселей Государственный банк по уставу 1860 г. мог учитывать и другие срочные бумаги («правительственные и обще­ственные») , а также продавать тратты, занимаясь, таким образом, продажей иностранной валю­ты. Ему разрешено было покупать и продавать золото и серебро (ст. 24,40), однако фактически эта операция начала производиться в банке лишь с 30 июля 1867 г. Государственному банку разрешалось вести трастовые операции, в частности получать деньги по векселям и другим де­нежным документам в счет доверителей (ст. 41-46), бесплатно исполнять платежи по ордерам клиентов, имеющих текущие счета в банке (ст. 58), переводить их суммы за льготный процент (1/6 % вместо положенного 1/4 %) (ст. 59), принимать вклады на хранение (ст. 24, пункт г).

 

Значительные изменения по новому уставу 1860 г. претерпел вексельный учет. По уставу Коммерческого банка 1817 г. к учету принимались торговые, финансовые и промышленные векселя как российских подданных, так и иностранных купцов с условием, чтобы трассант, трассат или надписательвекселя был российским подданным и «чтоб один из участвующих в векселе имел пребывание в Санкт-Петербурге».

 

  Несмотря на декларированный уставом Коммерческого банка 1817 г. прием к учету переводных векселей - тратт, его учреждения принимали главным образом простые век­селя. По воспоминаниям Е.И. Ламанского, учет векселей в Коммерческом банке «носил чисто формальный характер». Директора Коммерческого банка слабо разбирались в сущности вексельной сделки, а среди купцов считалось даже стыдным учесть вексель в банке. Сумма такого учтенного векселя была заранее определена положением купца в гильдии, причем купцы высшей первой гильдии пользовались кредитом до 50 тыс. руб., купцы второй гиль­дии - до 30 тыс. руб., купцы третьей гильдии - до 15 тыс. руб.

 

  Сделки в патриархальной Москве предпочитали заключать в ресторанах или за го­родом, «у цыганок». Они сопровождались обильным угощением «чем Бог послал». Угощать приходилось многих: в случае учета векселя в Коммерческом банке нужно было щедро ода­рить маклера, который был посредником между купцом и директором Коммерческого бан­ка. Как было сказано в статье 123 устава Коммерческого банка 1817 г., «маклеры... в особенности ответствуют за благонадежность векселей». Несмотря на предусмотренные уставом уголов­ные меры в случае мошенничества маклера, предоставившего «дутый вексель», на практике маклерам многое сходило с рук. Перед ревизиями часто случались «неожиданные» пожары, а благосклонность директора к любому векселю можно было купить ценой крупной взятки или обильного угощения. По воспоминаниям Ламанского, обеды, устраиваемые маклерами для высших чиновников Министерства финансов, проходили «по обычаю ежегодно на Ка­занскую Божью Матерь (22 октября)». Их посещал и благоволивший к Ламанскому министр финансов А.М. Княжевич. Для менее скромных обедов в Московской конторе Коммерче­ского банка существовал отдельный банкетный зал.

 

  Ламанский отменил эти обеды и стал принимать векселя непосредственно от купцов после рассмотрения их в учетно-ссудном комитете. Будучи товарищем первого управляю­щего Государственным банком, он в 1862 г. лично утверждал «новую систему» в отличавшей­ся консервативностью Московской конторе. По уставу 1860 г. принимаемые к учету векселя должны были быть основаны только на торговых сделках, отражая продажу товара в кре­дит, - в противном случае они не принимались к учету (ст. 27). Финансовые и промышлен­ные векселя считались недостаточно обеспеченными в платеже и к учету не принимались.

 

  Итак, в отличие от устава Коммерческого банка 1817 г. по уставу Государственного бан­ка 1860 г. векселя принимались непосредственно от купцов и могли основываться только на торговых сделках. Ламанский отменил ограничения по суммам учета векселя в зависимо­сти от принадлежности клиента к купеческой гильдии. Однако на практике клиентура бан­ка продолжала состоять в основном из крупного купечества, которое сохраняло положение привилегированных клиентов банка, получая по кредитам значительные суммы. В это же время вплоть до конца позапрошлого века другим категориям заемщиков получить кредит в Государственном банке было трудно или вовсе нереально.

 

  При сохранении шестимесячного срока учета векселей, предусмотренного еще уставом Коммерческого банка 1817 г., устав Государственного банка 1860 г. требовал двух поручителей на каждое окредитованное по учету векселей лицо или фирму. В такой постановке вопроса Е.И. Ламанским прослеживается влияние Банка Франции, который при учете векселя в обяза­тельном порядке требовал три поручительские подписи или две, но только при том условии, что вексель обеспечен акциями Банка Франции или высоколиквидными залогами.

 

  В уставе Государственного банка 1860 г. был увеличен и срок пролонгации векселя - до 9 месяцев (ст. 25, прим.), в то время как по уставу Коммерческого банка 1817 г. разрешалось пролонгировать вексель лишь на 10 дней. На практике такие сроки вексельного учета, тем более при политике поощрения Государственным банком краткосрочного вексельного порт­феля (ст. 30), были малоприменимы в условиях России и приводили к неоднократной про­лонгации векселей.

  Учетный процент по уставу Коммерческого банка 1817 г. утверждался через каждые полмесяца министром финансов по представлению банка (ст. 44). В уставе 1860 г. Е.И. Ламан­ский отнес определение дисконта к компетенции исключительно правления Государственного банка (ст. .31) - высшего органа управления Государственным банком, подобно тому, как это было в Банке Франции.

 

  Как известно, из всех видов ссудной операции в Коммерческом банке получили раз­витие лишь подтоварные ссуды, выдаваемые в первое время еще на основании устава учет­ных контор при Ассигнационном банке от 2 марта 1806 г. Согласно уставу Государственного банка, в залог при выдаче ссуды принимались также ценные бумаги, золото и серебро (ст. 71). В числе бумаг, допущенных в качестве залога, устав называл билеты Государственной комиссии погашения долгов. Государственного казначейства, государственные 5 %  бан­ковские билеты, облигации польских займов, акции и облигации компаний, пользующихся гарантией правительства, и облигации земских кредитных обществ (ст. 72). Из этого списка видно, какое большое значение Государственный банк придавал поддержке российских го­сударственных ценных бумаг. Об этом свидетельствует и то, что ссуды под эти бумаги вы­давались в размере от 75 до 85 % биржевой цены бумаг, в то время как по ссудам под товарное обеспечение I от 50 до 60 % цены товара (ст. 73,89).

 

  Уставом Государственного банка 1860 г. разрешалось выдавать ссуды под акции и обли­гации акционерных обществ, однако на очень невыгодных условиях - они выдавались на срок не более 3 месяцев в размере не более 50 % биржевой цены акции (ст. 75). Это объяснялось не слишком большой надежностью таких обеспечений: значительным колебанием биржевых цен на акции, их резкими падениями во время экономических и политических кризисов.

 

  По уставу Государственного банка 1860 г. разрешалась и выдача ссуд под залог свиде­тельств Монетного двора, квитанций Алтайского и Уральского горных правлений (ст. 85). Однако с течением времени эти ссуды, проходившие по балансам как «ссуды под залог золо­та и серебра», не получили развития.

 

  Таким образом, устав Государственного банка 1860 г. поощрял краткосрочное креди­тование, ограничив учет векселей учетом исключительно торговых векселей. Он также рас­ширял список залоговых обеспечений по ссудам. Размер выдаваемых банком сумм отныне зависел от вида залога и надежности обеспечения. Формально принадлежность заемщика к той или иной купеческой гильдии перестала играть большую роль в выдаче ему кредита.

 

  При положении, когда Государственному банку не было дано эмиссионного права, воз­растала роль вкладной операции как источника формирования кредитных ресурсов.

 

  Устав Коммерческого банка 1817 г. предусматривал кредитование лица, имеющего вклад в банке: «Каждый вкладчик на сумму, в банк им внесенную, будет кредитован в кни­гах банковых той же монетой, в которой вклад его состоит» (ст. 25). Устав Государственного банка 1860 г. не вводил ограничений подобного рода

 

  Относительно приема вкладов статьей 64 устава Государственного банка 1860 г. был отменен порядок передачи расписок о приеме вклада, выданных банком, другому лицу по бланковой или передаточной надписи, что дозволялось по статье 15 устава Коммерческого банка 1817 г. Отныне вклад мог только переводиться на имя другого лица по книгам банка. Также были уничтожены все операции «на неизвестного».

  Вторая глава устава Государственного банка 1860 г. была посвящена его устройству и обнаруживала заметные отличия от устава Коммерческого банка 1817 г. Устройство Коммер­ческого банка в целом было более единоначальным, находившимся под большим контролем министра финансов.

 

  Несмотря на то что из восьми директоров Коммерческого банка четыре избирались из купечества, их роль в правлении была минимальной, сводившейся к консультациям о положении в российской и зарубежной торговле. Как было сказано в статье 86 устава Ком­мерческого банка 1817 г., они «имеют особенной обязанностью по ближайшему знанию ком­мерческих оборотов содействовать Правлению банка беспристрастными советами и поло­жительными сведениями во всех обстоятельствах касательно производства ссуд под учет векселей и товаров». Директора от купечества, однако, не были типичными представителя­ми российского купечества: они избирались из «первостатейных» купцов, торговавших при Петербургском и Кронштадтском портах и были тесно связаны с внешней торговлей. В ку­печестве этих городов первую роль играли купцы европейского происхождения, часто не связанные с торговлей и промышленностью на российской периферии.

 

  Реальная власть в правлении Коммерческого банка находилась в руках управляющего и директоров «от правительства». И управляющий, и директора назначались по представле­нию министра финансов и находились под его «бдительным оком». Именно эти директора возглавляли отделения банка и руководили его операциями. Кроме того, министром финан­сов определялись на службу в Коммерческий банк чиновники среднего звена: бухгалтеры, контролеры, кассиры, их помощники и др. Лишь счетчики и низшие служители определя­лись правлением банка.

 

  Управляющий по уставу Государственного банка 1860 г. имел более широкие полно­мочия. Назначавшийся императорским указом, он являлся председателем правления, а так­же учетно-ссудного комитета (ст. 151). Без его подписи ни одно постановление правления не имело юридической силы (ст. 152). Он представлял Государственный банк во внешних сно­шениях (ст. 147,149); решал кадровые вопросы банка и его контор, за исключением назначе­ния и увольнения директоров банка (ст. 145). Статья 140 декларировала, что «вся исполни­тельная часть, а также ближайшее наблюдение за всеми операциями банка и его контор за правильным делопроизводством и исполнением устава и постановлений правления возла­гаются на управляющего банком». В такой формулировке прослеживается влияние статута Банка Франции, согласно которому управляющий (gouverneur) наблюдал за деятельностью банка и руководил ею во всем ее объеме.

 

  Также схожей со статутом Банка Франции является и формулировка обязанностей това­рища управляющего Государственным банком. В статье 141 устава Государственного банка1860 г. говорилось, что товарищ назначается в помощь управляющему; ему «он может передать от се­бя наблюдение за той или другой частью управления». Отличие заключалось в том, что в Банке Франции было два заместителя управляющего - первый заместитель и второй заместитель.

 

  Ламанский, работавший в 1859-1860 гг. в Коммерческом банке в должности старшего директора и имевший возможность сравнить его устройство с устройством европейских центральных банков, изменил структуру Коммерческого банка в сторону коллегиальности. Подотчетность и «ближайшее ведение» со стороны министра финансов сохранились. Одна­ко Ламанский в статье 109 нового устава внес положение о наблюдении над Государственным банком со стороны Совета государственных кредитных установлений, который по сво­им функциям соответствовал институту депутатов (censeurs) Банка Франции.

 

  На Совет государственных кредитных установлений первоначально возлагалась роль независимого от правительства органа, который утверждал отчет управляющего Государ­ственным банком и участвовал в распределении прибылей банка (ст. 110). Для наблюдения за деятельностью банка Совет государственных кредитных установлений избирал двух депу­татов: по одному от петербургского дворянства и купечества (ст. 112). Ламанский передал со­вету некоторые функции Министерства финансов, в частности ближайшее наблюдение за делами банка и его отчетностью. В то же время согласно поступившим замечаниям Ламанскому пришлось смириться с подчиненностью создаваемого банка Министерству финансов. Статья 123 устава называет его «непосредственным главным начальником банка». Однако ав­тор устава, пытаясь ограничить влияние Министерства финансов на новое кредитное учреж­дение, пытался отнести к его компетенции лишь некоторые банковские вопросы - продажи билетов Комиссии погашения долгов и билетов Казначейства, покупки-продажи ценных бумаг, золота и серебра, определения директоров правления банка и утверждения членов учетно-ссудного комитета, составления сметы расходов на содержание банка и управление им, нормативных актов внутреннего делопроизводства. Однако на деле влияние министра финансов на банк оставалось большим.

 

  Правлению банка по уставу 1860 г. была придана большая коллегиальность. Здесь так­же прослеживается влияние Банка Франции, Главный совет которого (Conseilgeneral), состо­явший из управляющего, его заместителей и директоров, решал широкий круг вопросов, связанных с кредитной политикой, банковскими операциями и т.д.

 

  Решения в правлении Государственного банка принимались большинством голосов. Кроме шести директоров, назначаемых приказом по Министерству финансов, в правление были допущены три депутата от Совета государственных кредитных установлений. Им бы­ли даны большие полномочия - согласно статье 161, «они наблюдают за всеми операциями банка и во всякое время могут требовать ведомости о состоянии касс, рассматривать все счета, книги...». В такой постановке вопроса усматривалась, видимо, позиция самого Ламанского, знавшего о грубых нарушениях работы в Коммерческом банке. Присутствие депутатов от Совета государственных кредитных установлений придавало правлению Государственного банка более открытый характер.

 

  Отменив институт маклерства, Ламанский заменил его учетно-ссудным комитетом, состоявшим из выбранных представителей купечества. Институт учетных комитетов был заимствован Ламанским из опыта Банка Франции, как и сам термин, представляющий буквальный перевод с французского «comitedescompte». Учетный комитет Банка Франции собирался ежедневно для оценки представляемых к учету векселей. Он составлялся из приглашаемых поочередно на две недели директоров и членом Учетного совета. Последний состоял из 12 членов-акционеров банка, где ведущую роль I про ли парижские купцы.

 

  Похожим образом Ламанский в отделении V главы II устава Государственного банка 1860 г. очертил состав и обязанности учетно-ссудного комитета. Он находился при правлении банка и состоял из управляющего, его товарища, двух директоров банка и четырех членов от купечества. Его задача заключалась в рассмотрении предъявленных к учету векселей, «приеме тех из них, которые представляют наибольшее обеспечение для банка», а также оценке товарного залога и обсуждении размеров кредита (ст. 167). Большое значение, при­дававшееся учетно-ссудному комитету, определялось его положением при правлении банка и председательстве в нем управляющего банком. Создание этой структуры наиболее полно отразило идею Ламанского о частной инициативе и частном интересе, выработанную им в первоначальной редакции проекта устава Государственного банка.

 

  Всего в состав комитета избиралось восемь купцов - по четыре от Городской думы и Биржевого комитета. Однако на заседании присутствовало лишь четыре представителя от купечества - по два от Городской думы и Биржевого комитета. Согласно статьям 172,173 и 174 устава банка 1860 г., они присутствовали в комитете поочередно и попеременно «по заведен­ному списку в дни, назначенные для учета векселей и производства ссуд под залог товаров и других торговых ценностей». Они сменялись каждую неделю и избирались ежегодно. Одна­ко срок их полномочий могли продлевать, так как статья 174 предусматривала перевыборы через год лишь четырех купцов из состава учетно-ссудного комитета.

 

  Статьей 169 устава Государственного банка 1860 г. было предусмотрено, что представи­тели от купечества в учетно-ссудный комитет могут избираться лишь из высшей первой или второй гильдий петербургского купечества. Это способствовало сохранению характера Госу­дарственного банка как банка для кредитования крупного купечества на длительное время. Поскольку учетно-ссудный комитет состоял из представителей высшего слоя купечества, он допускал к кредитованию в банке лишь «своих». Многие его члены приняли активное уча­стие в создании акционерных коммерческих банков. И хотя им запрещалось кредитовать связанные с ними товарищества и банки, это правило нередко обходили стороной.

 

  Кредитование Государственным банком крупного купечества отчасти объясняло и вы­сокую валюту векселей по сравнению с валютой в центральных европейских банках, и срав­нительно невысокие по сравнению с ними объемы операции учета векселей. Значительные суммы уходили на кредитование крупных «первоклассных» (как тогда говорили) фирм. В то же время получить кредит в Государственном банке среднему, а тем более мелкому пред­принимателю было крайне сложно - учетно-ссудный комитет, как правило, отказывал в их кредитовании, ссылаясь на недостаточное обеспечение и неустойчивое положение фирмы.

  

  Со 2 июля 1860 г. организованный на основании нового устава Государственный банк начал производство операций. Официально Государственным банком было издано семь правил, которые устанавливали условия и порядок совершения различных операций: уче­та векселей, выдачи ссуд, приема вкладов, открытия и ведения текущих счетов, вкладов на хранение и т.п. В отношении текущих счетов по примеру английских и французских бан­ков стала внедряться чековая система, до того времени неизвестная в России. Показательно поэтому, что само слово «чек» написано в «Правилах о текущих счетах» не только в русском, но и во франко-английском варианте (cheque).

 

  В конце 1860 г. новые правила были введены в крупнейшей Московской конторе быв­шего Коммерческого банка. В1862 г. они были распространены на другие конторы и от­деления. 3 января 1862 г. был утвержден Устав контор Государственного банка.20 декабря 1863 г. последовал императорский указ об открытии отделений Государственного банка, а 24 марта 1864 г. министр финансов утвердил «Порядок управления делами в отделениях Государственного банка», фактически ставший уставом отделений. Модель управления бан­ком распространилась и на управление конторами; в отделениях оно было упрощено тем, что власть в правлении отделения была разделена между управляющим и контролером, ко­торые находились «во взаимной зависимости друг от друга». Уставы контор и отделений вместе с уставом Государственного банка 1860 г. предусматривали создание в России систе­мы государственного краткосрочного кредитования. Эта система развивалась вместе со ста­новлением и развитием частного банковского сектора и во многом поддерживала его в на­чальный и кризисные периоды.

 

  Большая заслуга Ламанского состояла и в создании новой школы бухгалтеров, внедрив­ших европейские правила счетоводства в Государственном банке. Уже первые отчеты банка выполнены по системе двойной бухгалтерской записи (с делением на «актив» и «пассив») - по образцу Банка Франции. Очень скоро эта система стала использоваться в отчетности ак­ционерных коммерческих банков, которые начали создаваться в России с 1864 г.

 Автор А.В.Бугров