Участие царской России в первой мировом войне существенным обрезом отразилось на экономическом состоянии и особенно на ее финансах. За период с 1915 по 1917 год мероприятия правительства, связанные с ведением военных действий и обеспечением работы тыла, потребовали огромных денежных средств, получение которых, по тради­ции, осуществлялось за счет усиленной работы «печатного стайка». В 1916 году Россия вновь вынуждена была прибег­нуть к размещению заказа на чеканку монеты за рубежом: на этот раз в Япо­нии.

 

  В условиях, когда денежный рынок был переполнен бумажными деньгами и уровень инфляции в стране продолжал расти, в денежном обращении стал ощу­щаться «денежный голод»: так если на 1.01.1914 г. сумма металлических денег в обращении составляла 738 млн. руб., то к 1.01.1917 г. она сократилась до 54 млн. и продолжала стремительно умень­шаться. Такое положение не могло не беспокоить Министерство финансов, предпринимавшее безрезультатные по­пытки увеличить эмиссию разменных мо­нет, а также подменить металлическое денежное обращение бумажным, раз­решив различного вида суррогаты де­нег — почтовые марки, купоны займов и облигаций и т. п.

 

                                                   

 

  Одновременно шла проработка не­которых важнейших вопросов пере­стройки монетного производства, кото­рые не были решены в мирное время. Монетный двор в столице в это время представлял собой огромное предприя­тие, сосредоточившее выпуск всех мета­ллических государственных знаков. Тес­нота производственных помещений стала сказываться еще в конце XIX века. При­шедший к управлению заводом в 1905 году А. Г. Редько начал успешно осуще­ствлять мероприятия по переоборудова­нию Монетного двора. Однако карьере его положил конец взрыв светильного газа 23 ноября 1914 года, унесший чело­веческие жизни и реорганизация по су­ществу приостановилась.

 

  Таким образом, грозный 1914 год Монетный двор встретил, находясь не влучшей своей форме. Между тем с началом войны особенно увеличились заказы Капитула Российских орденов: ге­роизм русских солдат носил беспреце­дентный характер и требовал поощре­ния. Кроме того, в 1915 году для обес­печения наличными деньгами русского экспедиционного корпуса в Иране пра­вительство России взялось выполнить за­каз по чеканке серебряных персидских монет; сумма наряда исчислялась в не­сколько миллионов рублей и выполнение его растянулось на ряд лет.

 

                                               

 

  Вместе с этим возникали и другие проблемы, в частности, «разгрузка» сто­личного предприятия и открытие монет­ного двора в Москве; поиски места и обсуждение этого вопроса так ничем и не закончитесь. И еще: уже с 1911 года монетное ведомство приступило к разработке программы замены серебра и меди в разменных монетах более дешевыми металлами. Следствием этих работ явились известные пробы 1911 и 1916 годов в мельхиоре и меди. Однако революционные события 1917 года поме­шали решению этой задачи.

 

  Обратимся теперь к деятельности Монетного двора того времени и остановимся на чеканке медных монет, датированных 1917 годом. В 1966 году впервые были опубликованы сведе­ния о копейке и пятаке 1917 года: автор публикации объяснял редкость монет тем, что они были пробными и массовая чеканка их не получила утверждения. По прошествии времени стали известны другие документы, проливавшие свет на практически неизвестный период дея­тельности Петроградского Монетного двора в 1917—1918 годах и, в том числе, открывающие кое-какие подробности о чеканке уникальных медных монет штемпелями 1917 года. И. Г. Спасский, в своей известной рабо­те о последних годах царской чеканки указывает, что в августе 1917 года всякие работы на Монетном дворе были оста­новлены. Однако в Центральном Истори­ческом архиве Петербурга нам посчаст­ливилось обнаружить «Сведения о изго­товлении монеты за 1918 год»! В этом деле приводятся тиражи монет (от 1/4 копейки до рубля), отчеканенных в фев­рале 1918 года. По данным «Сведений» сумма чеканки 1918 года намного — в 7,6 раза - выше тиражей 1917 года. По нашему мнению, цепь чеканки в обоих случаях одинакова: для удержания войске на линии фронта Вре­менное правительство и сменившее его Советское вынуждены были платить жа­лование старой, дореволюционной мо­нетой. Но это была, кажется, действи­тельно последняя чеканка царской моне­ты.

 

                                            

 

  Однако нас интересует другой воп­рос: штемпелями какого года чеканили эти монеты? До сих пор монет 1918 года - общегосударственных — не встречалось, да их и не могло быть. Следовательно, в данном случае на Мо­нетном дворе использовали старый инс­трумент, тщательно сохраняющийся до­ныне: для серебра — 1914 года, для меди — 1916. Именно в эти годы чека­нились последний раз полные «наборы» номиналов, соответствующие тем, что приведены в «Сведениях». Но могли быть и исключения: приступая к чеканке меди могли опробовать штемпели 1917 года, переведенные еще в январе-фев­рале 1917 года. Однако для 1917 года не было изготовлено штемпелей банковой монеты, а чеканить «разнобой», видимо, посчитали неприличным — нарушение традиций. Тогда-то и решили воспользо­ваться более старым инструментом — 1914 и 1916 годов. Таким образом, уни­кальные медные монеты 1917 года, воз­можно, родились в феврале 1918 года. Скорее всего, количество их и достоин­ства были несколько шире, чем те, ко­торые известны в настоящее время, а это дает основание ожидать новых нахо­док. Впрочем, подчеркиваем, что это лишь предположение, которое пока не удалось подтвердить или опровергнуть документально. Добавим, если бы че­канка меди 1917 года производилась в качестве регулярной, а не пробной, то они наверняка попали бы в состав «золо­того запаса» России, вывезенного в Ка­зань, и тогда бы они «пришли» в нумиз­матику значительно раньше и из мест «не столь отдаленных Сибири». Но все они происходят из Ленинграда, что до­казывает, что чеканка их производилась после всех эвакуаций.

 

  К счастью, Монетный двор с его оборудованием не был вывезен из Пет­рограда: иначе трудно сказать, как от­разились бы на его судьбе революция и гражданская война. Достаточно того, что в эвакуации погибли или бесследно ис­чезли архивные документы, штемпельный инструмент XVIII—XIX веков и ну­мизматические коллекции. Известно только, что подготовка Монетного двора к переброске в Екатеринбург была за­кончена в марте 1918 года, причем ме­стные уральские власти давно ждали приезда оборудования и технического персонала, сделав все необходимые приготовления.

 

  Медлительность Петрокоммуны с вывозкой Монетного двора на Урал вы­зывала крайнее недовольство центра. Вероятно, сразу же после переезда пра­вительства РСФСР из Петрограда в Мо­скву, предполагалось эвакуировать и Монетный двор: до тех пор, пока не был подписан Брест—Литовский договор с Германией, Петроград продолжал оста­ваться под угрозой вторжения немецких войск. Ратификация договора в середине марта 1918 года значительно ослабила остроту этой проблемы, к тому же и транспортные ресурсы Питера находи­лись в крайне удручающем состоянии. Впрочем, вскоре и в центре, и в Петрог­раде, и в Екатеринбурге придут к выводу о невозможности и гибельности эвакуа­ции Монетного двора, так что даже ре­шено будет его ликвидировать совсем. Но позднее Монетный двор, оборудова­ние которого находилось в упакованном виде, частично возобновил работу в Ме­дальерном отделении: здесь изготавли­вали первые награды РСФСР и первые памятные медали советской России. А денежное обращение по-прежнему пе­стрело бумагой всевозможных цветов и размеров.