Боратынки и тымфы Короля Яна Казимира.

С первых лет правления Яна Казимира (1609-1672) начала ощущаться нехватка мелкой серебряной монеты. Это было вызвано тем, что разменную монету в стране не чеканили уже 20 лет. «Добрые» серебряные гроши, полтораки, трояки Сигизмунда III давно уже были вывезены за границу, а польский денежный рынок наполнялся низкопробной иностранной разменной монетой.

16 мая 1650 года выходит указ о чеканке монет в стране, который запрещает в Польше хождение иностранных монет и вводит в обращение собственную новую монету. Для талеров, ортов, шестаков и трояков была принята 14-лотовая проба серебра (875), а для двугрошей и грошей 7-лотовая (437,5). Но проследить за запретом было не просто: новые эмиссии были не очень крупными, да и времени оказалось не так много. Уже через 3 года Польша вступит в период изнурительных войн, которые совершенно опустошат казну и разрушат хорошо задуманную в 1650 году монетную систему. Но вернемся в 1650 год. В Польше вновь появляется медная монета (во времена Казимира Великого и Людовика Венгерского чеканились медные денары), а теперь появляется медный шеленг, причем стоимость 2,6 г меди (а именно столько весит новая монета) составляет 1 шеленг. Чеканились они на монетных дворах Быдгощи и Всховой в двух видах: с орлом или с надписью на реверсе.

Остановимся на серебряном литовском шепенге 1652-1653 годов, которых было выбито множество. На аверсе у них помещалась королевская монограмма «ICR», означающая IoannesCasimirusRex (Ян Казимир Король), причем изображена была она столь небрежно, что послужила поводом для множества насмешек. Люди, недовольные столь «подлой» монетой, расшифровывали аббревиатуру как «InitiumCalamitatisRegni», т.е. «Начало несчастий королевства». Да, в этой горькой шутке оказалось много правды. Этот же девиз можно применить и к несчастным злотым Анджея Тымфа, которые будут чеканиться с такой же монограммой десятью годами позже.

К 1658 году войны сделали свое дело: казна была пуста, государственные долги огромны, армия давно не получала жалования. Сейм искал выход из финансового тупика. И тогда управляющий Краковским Монетным двором Титус Ливиуш Боратини предложил начать выпуск мелкой медной монеты, объясняя, что это будет замечательным выходом из создавшегося положения. Причем шеленги Боратини предложил выпускать не как в 1650 году — по 2,6 г., а только по 1,3 г. каждый. Не видя другого выхода, сейм одобрил проект Боратини и позволил ему выбить медных шеленгов на 2 миллиона злотых. Так как злотый содержал 30 грошей, а в гроше было 3 шеленга, общее количество первого выпуска шеленгов составило 180 миллионов штук. И Боратини взялся за работу! Медные кружки он заказывал в Гамбурге и Любеке, привозил их из Силезии. В Оливе, под Гданьском, было организовано производство таких же заготовок. Сам же монетный двор был устроен в Уяздове, под Варшавой, где и начался в 1659 году выпуск медных шеленгов двух типов: коронных с орлом и литовских с «погоней» (скачущим всадником). Но производство литовских шеленгов в Уяздове продолжалось лишь до конца 1661 года, а потом они выпускались на литовских монетных дворах. Зато коронные шеленги чеканились в Уяздове до самого закрытия монетного двора в 1666 году. В 1659-1662 годах шеленги также чеканились в Кракове. Но отличить их от уяздовских нельзя, т.к. они бились одинаковыми штемпелями.

Производство медных шеленгов было для казны спасительной соломинкой. Из фунта меди изготавливалось 300 шеленгов на сумму 100 грошей. Из этого количества в казну забиралось 57 грошей. После того, как Боратини отдавал 15 грошей (стоимость одного фунта меди), у него оставалось 28 грошей — на содержание монетного двора и в собственный доход. А какие теперь перспективы открылись перед фальшивомонетчиками! Из фунта меди они били 450 шеленгов на сумму 150 грошей, и, в результате, каждый двадцатый шеленг оказался фальшивым! Пойманных же фальшивомонетчиков ожидала целая программа: все начиналось со страшных пыток с целью выявления сообщников, отсечением правой руки, которая затем прибивалась на городские ворота, и, наконец, на торговой площади несчастному отрубали голову.

Итак, суммируя все заказы сейма на выпуск шеленгов, получаем сумму в 10 миллионов злотых, т.е.900 миллионов шеленгов. И если прибавить к этому числу и фальшивки, то получается целый миллиард (!) «боратынок», пущенных в обращение. Да, именно так, — «боратынками», — по имени их автора окрестили поляки эту монету. И по сей день она известна коллекционерам под этим названием.

Но даже миллиардная эмиссия боратынок не спасла польскую казну. И сейчас время рассказать об уже упомянутых злотых, прозванных в народе «тымфами» или «тынфами». Название «тымф» происходит от фамилии неудачливого автора проекта этой монеты — Анджея Тымфа. Взгляните на реверс этой монеты и вы заметите его литеры «А» или «Т». Так кто же он был, этот Тымф? Андреас Тымпф или, как его звали поляки, Анджей Тымф происходит из немецкой семьи, издавна занимавшейся монетным делом. В 1650 году он приезжает из Ростока в Польшу и арендует Познаньский и Веховский Монетные дворы. В 1660 году его назначают генеральным контролером пробы серебра, а потом суперинтендантом коронных монетных дворов. На этих должностях Тымф заслуженно приобрел славу знающего и добросовестного королевского чиновника.

В 1661-1667 годах вместе с братом Томашем он арендует Краковский и Быдгощский Монетные дворы, а с 1663 и Львовский Монетный двор, где в этом же году и начинается печально известная тымфовая афера. Экономику Польши продолжали терзать все те же проблемы: казна по-прежнему была пуста, росли государственные долги. Только монетные дворы могли принести быстрые и большие доходы казне, только арендаторы этих дворов могли представить сейму и королю конкретные проекты, как спасти положение. Как два года назад Боратини предложил свои медные шеленги, так и теперь Тымф предлагает выпускать «неполновесную» серебряную монету. Еще со времен короля Яна I Ольбрахта (1492-1501) польский злотый насчитывал теоретически 30 грошей. Тымф же предложил выпустить монеты из не очень хорошего серебра с объявленным номиналом в 30 грошей, но серебра в них будет содержаться на 12 грошей, а остальные 18 грошей заменит надпись, помещенная на монете, которая означает: «Стоимость этой монеты увеличивает спасение отчизны, которая дороже всякого металла». Комиссия сейма приняла проект Тымфа. Ему было разрешено выпустить таких монет на сумму несколько миллионов злотых. За 5 лет, в течение которых их чеканили, было выпущено порядка 6 миллионов «тымфов». Этого оказалось достаточно, чтобы перевернуть и запутать все цены и полностью разрушить хозяйство страны. И так как Тымф был автором проекта, вся ненависть общества сконцентрировалась на нем, так же, как на Боратини за его шеленги. В 1667 году закрывается Краковский и Быдгощский Монетные дворы, а Тымфа и Боратини сейм привлекает к ответу. Боратини удается оправдаться перед сеймом, но на всякий случай он надолго уезжает в родную Италию (позже он вновь вернется во Львов). А братьям Тымфам удается сбежать из Польши: Анджей уезжает в Слупск, а Томаш — в Пруссию. Монеты же под названием «тымф» были еще в обращении сто лет, но при расчетах учитывались как определенное количество шеленгов. Сначала как 90, при короле Михале Корбуте (1669-1673), — 93 шеленга или 31 грош, при Яне IIIСобеском (1674-1696) — 102 шеленга или 34 гроша. Прошло полвека, и Август II в 1717 году назначает для тымфа курс 38 грошей, выплаченных медными шеленгами (боратынками), которые все еще были в обращении. А еще через полвека, в 1765 году, последний польский король Станислав Август повелел принимать тымфы за 36 новых медных грошей. Но в новой «Станиславской» монетной системе не было уже места для столетних вытертых тымфов, и в 1766 году они были выкуплены казной по 27 медных грошей за штуку и изъяты из обращения. Так закончилась история монеты, прозванной «тымфом».

Автор С.Горячев