С первых лет правления Яна Казимира (1609-1672) начала ощущаться нехватка мелкой серебряной монеты. Это было вызвано тем, что разменную монету в стране не чеканили уже 20 лет. «Добрые» серебряные гроши, полтораки, трояки Сигизмунда III давно уже были вывезены за границу, а польский денежный рынок наполнялся низкопробной иностранной разменной монетой.                                 

 16 мая 1650 года выходит указ о чеканке монет в стране, который запрещает в Польше хождение иностранных монет и вводит в обращение собственную новую монету. Для талеров, ортов, шестаков и трояков была принята 14-лотовая проба серебра (875), а для двугрошей и грошей 7-лотовая (437,5). Но проследить за за­претом было не просто: новые эмиссии были не очень крупными, да и времени оказалось не так много. Уже через 3 года Польша вступит в период изнурительных войн, которые совершенно опустошат казну и разрушат хорошо задуманную в 1650 году монетную систему. Но вернемся в 1650 год. В Польше вновь появляется медная монета (во времена Казимира Великого и Людовика Венгерского чека­нились медные денары), а теперь появляется медный шеленг, причем стоимость 2,6 г меди (а именно столько весит новая монета) составляет 1 шеленг. Чеканились они на монетных дворах Быдгощи и Всховой в двух видах: с орлом или с надписью на реверсе.                            

Остановимся на серебряном литовском шепенге 1652-1653 годов, которых было вы­бито множество. На аверсе у них помещалась королевская монограмма «ICR», означающая IoannesCasimirusRex (Ян Казимир Король), причем изображена была она столь небрежно, что послужила поводом для множества насмешек. Люди, недовольные столь «подлой» монетой, расшифровывали аб­бревиатуру как «InitiumCalamitatisRegni», т.е. «Начало несчастий королевства». Да, в этой горькой шутке оказалось много правды. Этот же девиз можно применить и к несчастным злотым Анджея Тымфа, которые будут чеканиться с такой же монограммой десятью годами позже.

К 1658 году войны сделали свое дело: казна была пуста, государственные долги огромны, армия давно не получала жалования. Сейм искал выход из фи­нансового тупика. И тогда управляющий Краковским Монетным двором Титус Ливиуш Боратини предложил начать выпуск мелкой медной монеты, объясняя, что это будет замечательным выходом из создавшегося положения. Причем шеленги Боратини предложил выпускать не как в 1650 году — по 2,6 г., а только по 1,3 г. каждый. Не видя другого выхода, сейм одобрил проект Боратини и позволил ему выбить медных шеленгов на 2 мил­лиона злотых. Так как злотый содержал 30 грошей, а в гроше было 3 шеленга, общее количество первого выпуска шеленгов составило 180 миллионов штук. И Боратини взялся за работу! Медные круж­ки он заказывал в Гамбурге и Любеке, привозил их из Силезии. В Оливе, под Гданьском, было организовано производство таких же заготовок. Сам же монетный двор был устроен в Уяздове, под Варшавой, где и начался в 1659 году выпуск медных шеленгов двух типов: коронных с орлом и литовских с «погоней» (скачущим всадником). Но производство литовских шеленгов в Уяздове продолжалось лишь до конца 1661 года, а потом они выпускались на литовских монетных дворах. Зато коронные шеленги чеканились в Уяздове до самого закрытия монетного двора в 1666 году. В 1659-1662 годах шеленги также чеканились в Кракове. Но отличить их от уяздовских нельзя, т.к. они бились одинаковыми штемпелями.

Производство медных шеленгов было для казны спасительной соломинкой. Из фунта меди изготавливалось 300 ше­ленгов на сумму 100 грошей. Из этого количества в казну забиралось 57 грошей. После того, как Боратини отдавал 15 грошей (стоимость одного фунта меди), у него оставалось 28 грошей — на содержание монетного двора и в собственный доход. А какие теперь перспективы открылись перед фальшивомонетчиками! Из фунта меди они били 450 шеленгов на сумму 150 грошей, и, в результате, каждый двад­цатый шеленг оказался фальшивым! Пойманных же фальшивомонетчиков ожидала целая программа: все начи­налось со страшных пыток с целью вы­явления сообщников, отсечением правой руки, которая затем прибивалась на городские ворота, и, наконец, на торговой площади несчастному отрубали голову.

Итак, суммируя все заказы сейма на выпуск шеленгов, получаем сумму в 10 миллионов злотых, т.е.900 миллионов шеленгов. И если прибавить к этому числу и фальшивки, то получается целый миллиард (!) «боратынок», пущенных в обращение. Да, именно так, — «боратынками», — по имени их автора окрестили поляки эту монету. И по сей день она известна коллекционерам под этим названием.                            

                               

 Но даже миллиардная эмиссия боратынок не спасла польскую казну. И сейчас время рассказать об уже упомянутых злотых, прозванных в народе «тымфами» или «тынфами». Название «тымф» происходит от фамилии неудач­ливого автора проекта этой монеты — Анджея Тымфа. Взгляните на реверс этой монеты и вы заметите его литеры «А» или «Т». Так кто же он был, этот Тымф? Андреас Тымпф или, как его звали поляки, Анджей Тымф происходит из немецкой семьи, издавна занимав­шейся монетным делом. В 1650 году он приезжает из Ростока в Польшу и арендует Познаньский и Веховский Монетные дворы. В 1660 году его назначают генеральным контролером пробы серебра, а потом су­перинтендантом коронных монетных дворов. На этих должностях Тымф заслу­женно приобрел славу знающего и добросовестного королевского чиновника.

В 1661-1667 годах вместе с братом Томашем он арендует Краковский и Быдгощский Монетные дворы, а с 1663 и Львовский Монетный двор, где в этом же году и начинается печально известная тымфовая афера. Экономику Польши продолжали терзать все те же проблемы: казна по-прежнему была пуста, росли государственные долги. Только монетные дворы могли принести быстрые и большие доходы казне, только арен­даторы этих дворов могли представить сейму и королю конкретные проекты, как спасти положение. Как два года на­зад Боратини предложил свои медные шеленги, так и теперь Тымф предлагает выпускать «неполновесную» серебря­ную монету. Еще со времен короля Яна I Ольбрахта (1492-1501) польский злотый насчитывал теоретически 30 грошей. Тымф же предложил выпустить монеты из не очень хорошего серебра с объявленным номиналом в 30 грошей, но серебра в них будет содержаться на 12 грошей, а остальные 18 грошей за­менит надпись, помещенная на монете, которая означает: «Стоимость этой монеты увеличивает спасение отчизны, которая дороже всякого метал­ла». Комиссия сейма приняла проект Тымфа. Ему было разрешено выпустить таких монет на сумму несколько мил­лионов злотых. За 5 лет, в течение которых их чеканили, было выпущено порядка 6 миллионов «тымфов». Этого оказалось достаточно, чтобы перевер­нуть и запутать все цены и полностью разрушить хозяйство страны. И так как Тымф был автором проекта, вся нена­висть общества сконцентрировалась на нем, так же, как на Боратини за его шеленги. В 1667 году закрывается Краковский и Быдгощский Монетные дворы, а Тымфа и Боратини сейм привле­кает к ответу. Боратини удается оправдаться перед сеймом, но на всякий случай он надолго уезжает в родную Италию (позже он вновь вернется во Львов). А братьям Тымфам удается сбежать из Польши: Ан­джей уезжает в Слупск, а Томаш — в Пруссию. Монеты же под названием «тымф» были еще в обращении сто лет, но при расчетах учитывались как определенное количество шеленгов. Сна­чала как 90, при короле Михале Корбуте (1669-1673), — 93 шеленга или 31 грош, при Яне IIIСобеском (1674-1696) — 102 шеленга или 34 гроша. Прошло полвека, и Август II в 1717 году назначает для тымфа курс 38 грошей, выплаченных медными шеленгами (боратынками), которые все еще были в обращении. А еще через полвека, в 1765 году, последний польский король Станислав Август повелел прини­мать тымфы за 36 новых медных грошей. Но в новой «Станиславской» монетной сис­теме не было уже места для столетних вытертых тымфов, и в 1766 году они были выкуплены казной по 27 медных грошей за штуку и изъяты из обращения. Так закончилась история монеты, прозванной «тымфом».

Автор С.Горячев